4 столицы: Москва, Петербург, Хельсинки, Таллин

Избранное

После неполных 24 лет, проведенных в Москве, все остальные столицы кажутся какими-то нелепыми: либо по-своему неправильными, либо слишком правильными, либо слишком маленькими, либо слишком красивыми и чистыми. И вроде замечаешь эту разницу как нечто поразительное, но со времен понимаешь — привык. Привык к суматохе. Привык к этим безумным потокам в метро. А ведь если бы их не было, каким бы течением тебя несло от входа до поезда и обратно? Значительная экономия времени. Экономия на «заталкивателей» в в вагоны (см. азиатские страны). Тут они выявляются сами собой, эти герои. Герой на героине. Но это уже о Питере. Б.о.м.ж.ей тут и правда много. И не всегда интеллигентных. Многие просят сразу на бухло, без стеснения. Экстремалы-правдорубы. Но я полюбила Питер не за это. Леность — ну да, она. Когда жила в центре, как-то этого не замечала. В любое время можно пойти куда угодно (ну только не на Ваську, если не хочешь там внезапно заночевать). Можно, но не всегда хочется. А проживание на окраинах познакомило меня с совершенно другим Питером — не тусовым, а простым, емким, спальным. Для многих слова «Рыбацкое» или «Парнас» сродни чуть ли не с «Америкой» и «Австралией». Людей пугает перспектива ехать на «край света». Но разве ж это край? От центра на метро не более 30 минут! Друзья мои, уж я-то знаю, что говорю. Я, тот отважный человек, кто жил и работал на разных концах Москвы. Для нас, москвичей (машу вам ручкой!) полтора часа в одну сторону — это норма. Никого не удивляет. На машине, кстати, зачастую даже дольше: пробки. Конечно, все же любят комфорт. Кстати, о нем. Его, этого самого комфорта, хватает с головой в столице Финляндии.

RvJM5eYEmSYBiWzE0Ylb04Отдельные дорожки для велосипедистов. Очень строгие правила скоростного режима. Раздельный сбор мусора. Люди с ограниченными возможностями, разъезжающие на специальных электрических машинках (предоставленных государством) и собирающие бутылки (за них дают неплохие деньги). Душ работает по 30 секунд — невольно задумываешься об экономии воды, которую, кстати, можно и нужно пить прямо из крана. В городе есть специальное подземное (вернее, ниже основного уровня) даже не знаю, как назвать — дорожное движение для пешеходов и велосипедистов. Без машин.

Это все — Хельсинки. А Таллин — это кусочек Средневековья в бывшем советском союзе.
Собственно, сам старый город можно обсмотреть за несколько часов. Все сделано для туристов: наряженные в старинные одежды актеры, традиционные орешки (хотя это все не совсем так, как сказали мне местные — нужно было придумать хоть что-нибудь традиционное, а вообще такие орешки можно встретить и в других городах. Однако, интересно то, что везде свой рецепт, который действительно никогда никому не разглашается), отличные панорамные виды — как из города, поднимаясь все выше, так и со смотровых площадок церквей. Там же можно послушать орган.
rCQRCO1fxf4Ночной Таллин — еще та открытка. Непередаваемые ощущения сказки — это действительно стоит увидеть.
Но если говорить по правде, одного дня для просмотра старого города  вам хватит сполна. Не думаю, что вас так заинтересует бесплатное катание на общественном транспорте (у таллинцев — бесплатный проезд, а контролеров тут уже давно никто не видел) или коммуны современных хиппи, проживающих на заводе. В Таллине, как и в Хельсинки, быстро становится скучно. В первом случае — из-за «советскости» и однообразности низеньких домиков-коробок, резкой смены балтийской погоды (солнце-дождь стеной. Последнее преобладает), непонимания, собственно, «а есть ли еще что-то, кроме Vanallin (старого города)» и стойкого ощущения, что ты совсем недалеко от России — по-русски тебе здесь ответят без помощи словаря и почти всегда даже без акцента. Во втором случае скучаешь из-за всей этой финской правильности и «follow rules», как объяснял мне мой финский друг.
— Зачем следовать правилам? — спросила я.
— Не знаю, этому учат нас с детства. Если ты не следуешь правилам, никто не будет тебя уважать. — ответил финн.
Для русского человека это, конечно же, совсем не аргумент. Но финнам это жизненно необходимо. Они размеренны и четки, они все, что возможно, упростили и автоматизировали. Я удивлена, почему эти люди до сих пор не придумали искусственный разум, настолько они ленивы. И, что примечательно, свою леность они прячут за постоянными спортивными занятиями — бег, ходьба, велосипед, гольф, бассейн — а чем еще заниматься, когда вокруг — ровненько подстриженные газоны и техника, делающая все за тебя? Что могу еще отметить, так это финскую еду. Мне кажется, в ней собрано все то, что я любила на протяжении всей жизни. Супа нет. Всегда есть картофель в любом виде. Необычные салаты (листья салата и арбузы, например), шикарные идеальные котлетки и соусы, соусы, соусы! Кисло-сладкие, уксусные, брусничные. Они делают даже ежедневное потребление простой картошки настоящим праздником! А еще — хлебцы и зерновой хлеб. И масло. Но оно более соленое, чем мы привыкли.
Таллин едой меня не увлек (наверное, просто не до этого было — меня кормили друзья-вегетарианцы на заводе, где я жила), но даже на примере простого лаваша в магазине, в котором просто утопаешь рукой, как в облаке, могу сказать определенно: еда очень качественная и свежая. Спасибо,  Евросоюз.
Почему в списке столиц у меня промелькнул Питер? Да потому что, если бы не он, не увидела бы я ни Таллина, ни Хельсинки. Нет, конечно, увидела бы, но не с такой простотой и быстротой решений. Горящие билеты в Эстонию? Завтра? Окей, сумка собрана. Свободное место в автобусе до Финляндии? Конечно, еду! Есть еще и бесплатные поездки, но это уже отдельная тема. А Питер — он же порт, причал, пристанище во всех смыслах этих слов. Он — трамплин в Европу. Трамплин прекрасный, изящный и по-настоящему сказочный. И всегда — столица. Для меня. Любимое место для грусти, радости, восхищения, романтики. Пункт отправления и пункт назначения.
Я не прощаюсь. Я говорю: «До скорого!».
С любовью к Питеру, 10.07.2014

Домой

Меня хватило на два месяца с небольшим. Маленькая столица притягивала всевозможными способами: новостями в социальных сетях (за московскими «куда пойти» не слежу вообще), внезапными радужными дождями, резким похолоданием (и покупкой по привычке новой шапки) и говорящими порывами ветра, словно шепчущими мне: «Ты знаешь, куда ты хочешь! Так собирай же свой рюкзак!». И я собираю. Ну, вернее, не то, чтобы собираю. Мысли — вот что я пытаюсь собрать прежде всего. Но не получается. Картинки всплывают перед глазами, одна «перфектней» другой (слышала это слово от одной русскоговорящей иностранки. Идеально подходит). Неужели это все было со мной?!… Я помню, кажется, каждое движение, каждый звук, каждый запах, каждую мысль, которая возникала в моей голове в том или ином месте, когда я ходила/ехала/бегала/рыдала/любила в северной столице. Было настолько много ярчайших эмоций и тепла, безумного счастья и тончайшей грусти, что все, что я пережила всего за год, кажется, уже никогда не повторится с тем накалом, сжатой растянутостью и медлительной скоростью. Это кино наяву, хотя сейчас, живя в моих воспоминаниях, эти моменты действительно похожи на какой-то сон, покрытый дымкой волшебства. Я осознавала эту сказочную реальность, когда жила в ней, но сейчас, по истечении времени, она кажется мне еще более нереальной, на грани моей фантазии. Кажется, что я все это придумала: этих людей, окруживших меня с первого дня и до последней секунды, эти удивительные совпадения, истинное восхищение прекрасным, которое остается и никуда не девается. Потому что мосты, дворцы, храмы, скверы — они всегда на одном и том же месте, но от этого не перестаешь их любить. Если меня спросят, любила ли я, то я ни секунды не сомневаясь отвечу: «Конечно. Любила. Люблю. Буду любить. Это мой город, мой Питер, мой друг, подаривший мне все, что мог, что я была в силах принять. И я тоже отдавала и до конца жизни готова отдавать ему всю себя без остатка».

И даже если судьба меня отправит куда-нибудь в Европу, я всегда буду знать, где меня ждут больше всего.

В СПб

Идеальная любовь

Питер — это маленькая игрушка, красивая шкатулка на потеху царским деткам, с маленькими-малюсенькими человечками, ровненькими улицами, забавными мостиками и разноцветными огоньками. Я не хвалюсь, что я познала весь Питер и могу разгуливать здесь вслепую, но ощущение «шкатулочности», того, словно бы мы все тут лишь фигурки в маленькой красивой коробочке — оно не покидает меня. Я не говорю, что это плохо. Это волшебно, прекрасно. Но я не верю этому волшебству. Я радуюсь как ребенок, слишком наивно, открыто, рыдаю, идя вдоль покрытого льдом и снегом канала Грибоедова, одна по морозу зачем-то пешком, и преодолеваю это расстояние, а комок внутри все равно остается. Это благоговейное чувство нереальности происходящего со мной практически ежедневно, я подсела на него, это наркотик, которого мне всегда не хватало. Я питаюсь Питером, в изнеможении, в любом состоянии и в любую погоду, с мокрыми и избитыми ногами, с любыми мыслями, я кидаю себя в него — и он вылечивает меня, как волшебник. С ним я забываю обо всем, находясь в невесомости, еще секунда — и я потеряю чувство реальности. Ноги становятся ватными, словно в пору влюбленной юности, в горле пересыхает. Каждый день с улыбкой теряешь хотя бы каплю своей слезной жидкости. Любить. До изнеможения. Молчать. До потери пульса. Любить и молчать. Это — идеальная любовь. К Моему Городу На Неве.

Скотч, полиэтилен и газеты

Цитата

Полки каждый вечер завешивали темным полиэтиленом специальные люди и утром они же его снимали. Этот процесс часто оставался за кадром и многие даже не задумывались о том, что завешивание осуществляется не само по себе, а при помощи простой человеческой силы. Несколько людей, возможно, двое или трое, держат полиэтилен за концы и вешают его за крючки или отрезают куски скотча, который утром отдирают с яростью и наслаждением. Никому не нужный кусок полиэтилена, никому не нужные куски скотча. Почему нельзя просто придумать какую-то выдвигающуюся заслонку, пусть более продуманную, кем-то собранную, но единожды? Ведь ее можно использовать не один раз, она практичней и эстетичней этих одноразовых кусочков. Но люди почему-то предпочитают дешевизну, одноразовость. Их заводит эта жажда, запах нового и эта ярость, с которой они, попользовавшись, легко расстаются с ненужным и исчерпавшим себя. Предметом, явлением. Человеком. Но все ли осознают это, вешая полиэтилен и заклеивая его скотчем? И, срывая в наслаждении скотч, можно ли быть уверенным наверняка, что в следующий раз эти куски не вырвут из тебя? Причем когда ты к этому совершенно не готов. Одно лишь не стыкуется в этой метафоре. То, что полиэтилен — черный, а скотч — белый. В жизни оно как-то с точностью до наоборот.

Я не хочу видеть эту извращенную сиюминутную реальность. Но и вечность я тоже ненавижу. Пусть будет нечто среднее: не скотч, не полиэтилен, а бамбуковые дощечки, живые, полные жизни частицы этого мира.

А еще некоторые люди любят собирать старые газеты. Они хранят их стопками, горами по углам, часто прикрывая тем же полиэтиленом, чтобы не пылились. Но они все равно пылятся, просто под прикрытием. Какая же глупость! Это то же самое, что засорять голову прошлым, прикрыв его, словно бы его нет. Но оно есть, и пылится там, в самых далеких уголках мозга. Весь этот мусор, ненужный вздор, прикрытый полиэтиленом. А ведь всего и делов-то: заклеить плотно полиэтиленовые куски скотчем вокруг стопок и вынести на свалку. Но некоторым кажется, среди этого старья может затеряться что-то важное, и если не сейчас, то завтра оно может понадобиться. И если только вообразить себе, что важного уже не окажется под рукой…

 

Не стоит тратить время на одноразовые вещи в жизни и не нужно копить и хранить то, что этого не заслуживает.