Питер — это маленькая игрушка, красивая шкатулка на потеху царским деткам, с маленькими-малюсенькими человечками, ровненькими улицами, забавными мостиками и разноцветными огоньками. Я не хвалюсь, что я познала весь Питер и могу разгуливать здесь вслепую, но ощущение «шкатулочности», того, словно бы мы все тут лишь фигурки в маленькой красивой коробочке — оно не покидает меня. Я не говорю, что это плохо. Это волшебно, прекрасно. Но я не верю этому волшебству. Я радуюсь как ребенок, слишком наивно, открыто, рыдаю, идя вдоль покрытого льдом и снегом канала Грибоедова, одна по морозу зачем-то пешком, и преодолеваю это расстояние, а комок внутри все равно остается. Это благоговейное чувство нереальности происходящего со мной практически ежедневно, я подсела на него, это наркотик, которого мне всегда не хватало. Я питаюсь Питером, в изнеможении, в любом состоянии и в любую погоду, с мокрыми и избитыми ногами, с любыми мыслями, я кидаю себя в него — и он вылечивает меня, как волшебник. С ним я забываю обо всем, находясь в невесомости, еще секунда — и я потеряю чувство реальности. Ноги становятся ватными, словно в пору влюбленной юности, в горле пересыхает. Каждый день с улыбкой теряешь хотя бы каплю своей слезной жидкости. Любить. До изнеможения. Молчать. До потери пульса. Любить и молчать. Это — идеальная любовь. К Моему Городу На Неве.
